ЗАПРОС НА ИЗМЕНЕНИЕ ЧЛЕНА СЕМЬИ.

ЧТО С ЭТИМ ДЕЛАТЬ?

Е. В. Емельянова 

В практике любого консультирующего психолога нередки обраще­ния, когда кто-то из супругов (чаще жена) или родители просят о по­мощи в «исправлении» своего дорогого и любимого, но совершенно отбившегося от рук домочадца. Они описывают ужасы семейной жиз­ни, перечисляют многочисленные «меры воздействия», уже испробо­ванные ими и не давшие никакого результата. И их основной запрос можно сформулировать следующим образом: «Помогите сделать его (ее) хорошим (а именно: таким, каким он меня будет устраивать), и все остальные проблемы разрешатся сами собой».

Такие клиенты, как правило, считают себя вполне благополучны­ми. Мысль о том, что им самим необходима психологическая помощь, почти всегда кажется абсурдной. Они готовы отдать все имеющиеся средства и силы, чтобы изменить неудобного члена семьи. Но един­ственное, к чему они совершенно не готовы, — это к работе над собой и сложившимися взаимоотношениями.

Предложение пройти курс супружеской или семейной психотера­пии, к сожалению, чаще всего отвергается. Объяснения отказов весь­ма стереотипны: «Он (она) не пойдет, потому что:

•   ему (ей) некогда,

•   считает всю эту психологию ерундой,

•   не верит, что это поможет,

•   не считает, что у него есть проблемы,

•   будет злиться, что я «выношу сор из избы».

Затем идет контрпредложение: «Научите меня, как на него (нее) повлиять, и я все сделаю, как вы скажете». Бывают и более жесткие требования: «Я приведу его (ее) к вам, и вы повлияйте на него (нее) так-то и так-то».

Конечно, подобные запросы заведомо невыполнимы и проти­воречат этике психологической помощи. Но практически во всех подобных случаях перед психологом находится действительно глу­боко несчастный человек, исстрадавшийся, иногда плачущий и дей­ствительно нуждающийся в помощи. Он абсолютно неграмотен в психологических вопросах, а из журнальных и газетных статеек вынес представление о том, что психолог, познакомившись с про­блемой, способен предложить целый список готовых советов напо­добие рецептов. Другой, не менее распространенный вариант — специалист наделен волшебными свойствами: «повоздействовал», и все проблемы исчезли.

Что же делать? Отказать, объяснив, что возможны только совмест­ные изменения? Но «проблемный» член семьи часто действительно ведет отнюдь не конструктивный образ жизни, совершенно не желая ни считаться с остальными, ни меняться. Да и обратившийся, в луч­шем случае, обвинит вас в бездушии, черствости и непрофессиона­лизме и пойдет кочевать от специалиста к специалисту, а в худшем — останется наедине со своим отчаянием, окунется в депрессию или про­должит свои попытки по исправлению другого, меняя просто неэф­фективные методы на деструктивные. К тому же, вряд ли такой чело­век когда-нибудь еще решится обратиться к психологу.

Согласиться и начать раздавать рекомендации по манипулирова­нию близкими людьми? А как же профессиональная этика? Да и дело-то заранее провальное, поскольку никто не станет меняться против своей воли, разве только под воздействием жестокого насилия.

А может быть, здесь уместны более тонкие шаги, более гибкое по­ведение психолога? Возможно ли индивидуальное консультирование одного из членов семьи по вопросам семейных или супружеских от­ношений, и если да, то насколько оно будет эффективным? Что будет происходить с семьей в результате такого консультативного сопровож­дения?

Ответов на последний вопрос может быть только три:

1)  все останется по-прежнему;

2)  семья развалится, так как один член семьи, изменившись в ре­зультате общения с психологом, разрушит всю семейную систе­му и примет самостоятельное решение, что больше не в силах поддерживать отношения, которые его не устраивают;

3)  отношения в семье улучшатся, так как консультирующийся член семьи будет постепенно менять свои требования, свои реакции на поведение других домочадцев; его поведение станет более осознанным, более терпимым, в нем будет больше стремления к пониманию и меньше желания властвовать, контролировать, доминировать.

Можем ли мы заранее спрогнозировать, какой из трех результатов мы получим? Конечно, нет. Но мы можем предложить человеку ра­зобраться в его семейных или супружеских отношениях, чтобы понять, в каком направлении и что именно необходимо предпринимать, что­бы разрешить существующие проблемы. 

А дальше ситуация снова распадается на несколько векторов. Че­ловек, даже не вполне еще осознавший, а скорее, почувствовавший, что без собственных изменений ему не обойтись, может:

1)  прервать контакты с психологом, поскольку не готов к измене­ниям;

2)  продолжать упорно стремиться изменить другого;

3)  захотеть освоить более конструктивные модели поведения, не касаясь более глубоких психологических слоев, таких как сце­нарное взаимодействие, защиты, страхи и т. п.;

4)  принять решение проанализировать и осознать глубинные мо­тивы своих поступков, стремлений и реакций и проявить готов­ность к серьезным изменениям.

Конечно, последний вариант всегда больше нравится психологам, поскольку дает возможность для серьезного, творческого и благодатно­го психотерапевтического взаимодействия. Но именно в этом случае наиболее остро встает необходимость предупредить клиента, что реше­ние изменить супружеские или семейные взаимоотношения в индиви­дуальном порядке может привести к самым разным последствиям.

Третий вариант тоже небезнадежен, поскольку конструктивные на­выки коммуникации сами по себе могут принести пользу в смягчении семейных отношений.

А вот второй возвращает к исходной позиции, чем чрезвычайно раз­дражает консультантов и ведет их к эмоциональному выгоранию. Впро­чем, первый вариант также не способствует профессиональному удов­летворению. Кроме того, если первый и второй варианты встречаются довольно часто, то четвертый — самый желанный — к сожалению, зна­чительно реже.

Что же происходит? Почему люди, обратившиеся за помощью, из­бегают вполне реального и, пожалуй, наиболее эффективного спосо­ба улучшить качество своей жизни? И здесь можно выделить несколь­ко причин.

Во-первых, менять себя вообще тяжело, а тем более, когда речь идет практически об изменении всего стиля жизни.

Во-вторых, для того, чтобы перейти от позиции «изменить друго­го» к позиции «изменить себя», требуется много времени, и сам по себе этот шаг — уже большая терапевтическая победа, поскольку, чтобы сделать его, человеку нужно взять на себя ответственность за свою жизнь и отказаться от мифа о всемогуществе — мифа, который защи­щает от экзистенциальной тревоги.

В-третьих, психологи слишком настойчи­во призывают человека к изменениям. По сути, они делают то же са­мое, что и обратившийся за помощью в изменении другого, и встреча­ют аналогичное сопротивление.

В-четвертых, люди, которые ради «хороших» отношений стремят­ся изменить другого, как правило, строят созависимые отношения, и самостоятельность, отдельность и уникальность личности, незави­симость и суверенитет психологической территории — для них кате­гории непонятные, неизведанные, но по интуитивному ощущению опасные.

В-пятых, «созависимые» люди — это всегда «трудные» клиенты, по­скольку и с психологом они стремятся создать созависимые отноше­ния, часто манипулируют им, делая это осознанно или неосознанно. При этом они чрезвычайно ранимы и болезненно зависимы от мне­ния консультанта, любое неосторожное слово может быть воспринято ими как осуждение или обвинение, истолковано как враждебность по отношению к себе и послужить причиной разрыва отношений с пси­хологом.

Так что причин для неудач действительно много. Однако если мы будем перечислять только то, что мешает нам, мы почувствуем себя беспомощными и, пожалуй, впадем в депрессию. Более оптимистич­ным представляется иначе поставленный вопрос: что мы можем, и что мы хотим сде­лать в таких обстоятельствах? Ответ всегда за вами, впрочем как и выбор.

Материал взят из книги автора "Кризис в созависимых отношениях".